— Пожалуй, это самое противное, самое ужасное из всего, что со мной до сих пор приключалось. Вот бы оказаться сейчас дома, у камелька! И зачем я только послушался Гэндальфа и связался с гномами!» Он горько жалел о том, что не может отправить магу весточку с мольбой о помощи. Как ни крути, по всему выходило, что рассчитывать господину Торбинсу не на кого — придется выпутываться самому.

Недели через две, обшарив весь дворец и ни разу не попавшись на глаза эльфам, Бильбо выяснил, где сидит каждый из гномов. Двенадцать камер — двенадцать пленников; каково же было удивление хоббита, когда из случайно подслушанного разговора он узнал, что в самой глубокой темнице король держит еще одного гнома! Хоббит сразу догадался, что речь идет о Торине. И он сумел отыскать эту темницу, улучил благоприятный момент, когда рядом никого не было, и через дверь дал о себе знать предводителю гномов.

Торин пребывал в подавленном настроении — подумывал даже о том, не открыть ли королю эльфов истинную цель похода к Одинокой горе. Сами видите, он совсем пал духом — и тут из-за двери послышался писклявый голосок Бильбо! Торин едва поверил своим ушам. Впрочем, он быстро справился с изумлением, подобрался к двери, и они с хоббитом долго и обстоятельно побеседовали.

По поручению Торина Бильбо переговорил с остальными гномами, рассказал им, что их предводитель здесь и что он запрещает о чем-либо толковать с королем эльфов. Услыхав голос хоббита, Дубовый Щит снова стал самим собой и наотрез отказался от мысли выкупить себя и своих товарищей у эльфов за долю драконьих сокровищ. (Надо сказать, гномы рассуждали о сокровищах так, словно уже победили дракона и завладели его кладом.) К чему это малодушие, если господин Торбинс на свободе? Гномы все сильнее восхищались хоббитом и ни капельки не сомневались: тот что-нибудь да придумает.

Иными словами, случилось именно то, о чем говорил Гэндальф: мол, вы меня еще благодарить будете за то, что я привел господина Торбинса. Возможно, маг предвидел, как повернутся события, и уехал еще и для того, чтобы не мешать хоббиту показать себя во всей красе.

Бильбо, однако, не разделял надежд гномов. Ему вовсе не нравилось быть палочкой-выручалочкой. В конце концов, он же не Гэндальф! Ах, если бы маг был сейчас рядом! Но ищи его свищи, этого Гэндальфа. Ускакал небось неведомо куда; эка невидаль — Лихолесье, у магов полно других забот… Бильбо думал и думал, да так, что голова чуть не лопнула, но ни единой стоящей мысли не приходило. Спору нет, кольцо, которое делает владельца невидимым, штука замечательная; но на полтора десятка пленников одного кольца маловато. В общем, хоббит весь извелся.

Вы, конечно, догадываетесь, что он все-таки спас своих товарищей. Вот как это случилось.

Блуждая по закоулкам пещерного дворца, Бильбо выяснил очень любопытную вещь: оказывается, ворота за мостом были не единственным входом в пещеру! У лесной реки был приток, вытекавший из пещеры чуть восточное крутого склона, в котором располагались ворота. Там, где подземный поток вырывался наружу имелось отверстие, перекрытое решеткой. Но эту решетку частенько поднимали, ибо эльфы предпочитали не возить грузы через лес, а сплавлять их по реке. Вдоль русла подземного потока, по темному подземному коридору, можно было проникнуть в недра холма. В сводах этого коридора имелись дубовые люки, открывавшиеся в королевские винные погреба, где стояли сотни, если не тысячи, бочонков с вином. Лесные эльфы вообще, а их король — в особенности были большими охотниками до вина. Однако в здешних краях виноград не рос, поэтому вино, вместе с другими товарами, приходилось доставлять издалека — покупать у южных эльфов или у людей.

Притаившись за одним из бочонков, Бильбо присматривался и прислушивался. Вскоре он рассмотрел, как открываются задвижки на люках, а из болтовни королевских слуг понял, каким образом вино попадает в пещеру. Его доставляют по воде или по суше к Долгому озеру, где стоит на сваях, далеко от берега, город людей — вода защищает его от всевозможных врагов, в первую очередь — от коварного Смога. Оттуда бочонки везут вверх по лесной реке на плотах или на плоскодонных лодках. Порожние бочки эльфы сбрасывают в подземный поток, затем открывают ворота, и вода несет тару к скалистому мысу у восточной опушки Лихолесья. Там бочки сбивают в плоты и гонят к Эсгароту — именно так называется город на воде, стоящий поблизости от того места, где лесная река впадает в Долгое озеро.

Прикинув так и этак, Бильбо понял, что бежать из пещеры все-таки можно; осталось лишь дождаться подходящего случая.

Однажды вечером эльфы накормили пленников и ушли, забрав факелы; коридоры погрузились во тьму, и Бильбо услышал, как королевский виночерпий пожелал доброй ночи командиру стражи.

— Пошли со мной, — пригласил виночерпий. — Тут на днях привезли свежее винцо. Я как раз собирался его отведать. Сам понимаешь, когда! выпьешь, любая работа спорится. А мне сегодня нужно очистить погреб — слишком уж много пустой тары в нем накопилось.

— Пошли, — охотно согласился командир стражи. — Заодно проверим, годится ли это вино для королевского стола. А то нынче пир, не хотелось бы пить всякую дрянь.

Услыхав эти слова, Бильбо затрепетал от радости. Как удачно все складывается! Самое время бежать отсюда! Он пошел следом за эльфами. Те направились в маленький погребок, уселись за стол, на котором стояло два кувшина с вином, и, посмеиваясь, принялись за дело. Бильбо мысленно возблагодарил свою удачу. Чтобы одурманить лесного эльфа, вино должно быть достаточно крепким; «винцо» же, которым виночерпий потчевал командира стражи, прибыло из Дорвиниона и предназначалось для королевских пиров, а не для увеселений простых солдат и челяди, и пить его следовало маленькими чашами, а уж никак не кувшинами.

Вскоре командир стражи стал клевать носом, потом упал лицом на стол и крепко заснул. Виночерпий продолжал смеяться и болтать сам с собой, не обращая внимания на спящего собеседника; постепенно сон сморил и его. Хоббит прокрался внутрь. Хоп! — и командир стражи остался без ключей. Бильбо со всех ног бросился к камерам. Тяжелая связка оттягивала руки, сердце бешено колотилось — увидеть хоббита никто не мог, но ключи то и дело позвякивали, и Бильбо всякий раз обливался холодным потом.

Первым он выпустил Балина. Можете себе представить, как тот изумился и сколькими вопросами засыпал хоббита!

— Потом, потом, — отмахнулся Бильбо, вновь запирая дверь камеры. — Надо освободить остальных. Не отставай. Мы должны держаться вместе. Другой возможности бежать не будет. Если нас поймают, я просто не знаю, что король эльфов с нами сделает! Будь паинькой, не спорь, пожалуйста.

Он двинулся дальше, перебегая от двери к двери. В конце концов все двенадцать гномов, кроме Торина, очутились на свободе. Стоило кому-нибудь из них наткнуться в темноте на другого, тут же сыпались проклятия, слышался раздраженный шепот, и сердце Бильбо уходило в пятки. «Вот ведь олухи! — подумалось ему. — Ну неужели нельзя вести себя потише!» По счастью, обошлось — никого из стражников они не встретили. Как и говорил начальник стражи, король эльфов устроил пир — великое осеннее пиршество, и почти все его подданные веселились сейчас в лесу.

После долгих блужданий добрались до темницы Торина.

— Ну и ну! — воскликнул Дубовый Щит, когда Бильбо шепотом пригласил его выходить. — Гэндальф, как обычно, оказался прав! Господин Торбинс, вам попросту нет равных в вашем ремесле. Что бы ни случилось, мы навсегда у вас в долгу. Но к делу! Куда мы идем? Настало время поведать гномам план бегства. Бильбо опасался, что они его не одобрят, и опасения оправдались. Гномы ни в какую не соглашались. Они настолько разволновались, что заговорили, ничуть не понижая голоса.

— Мы разобьемся! — твердили они. — Ты что, хочешь нас утопить? Мы-то думали, ты и вправду нашел выход! Это же безумие!

— Хорошо, — сердито заявил Бильбо. — Раз так, возвращайтесь в свои уютные темницы, я вас снова там запру, и придумывайте план получше, сколько вам угодно! Но учтите — в другой раз ключей у меня может и не оказаться.